Сейчас, наверное, трудно найти взрослого, который не ответит на вопрос «Что такое АЛСИБ?». Это секретная авиатрасса, созданная в годы Великой Отечественной войны для перегона американских самолётов через Аляску, Чукотку, Якутию. Уэлькаль – Красноярск. 5000 километров по территории Советского союза. Тысячи километров для битвы за жизнь, тысячи километров безвозвратных потерь…
АЛСИБ – ТРАССА МУЖЕСТВА.
Войсковая часть 46179-Я Министерства обороны России с местом дислокации в Пеледуе действует много лет, но знал о ней только по рассказам. Иногда на дороге встречались автомобиль с военными номерами да пятиэтажный каменный жилой дом офицерского состава при въезде в соседний посёлок. Пожалуй, всё. Несколько лет назад ситуация поменялась, и даже довелось побывать на территории части.
Новый начальник штаба Ивасенко Валерий Вячеславович – молодой, энергичный офицер – начал здесь свою службу, уделяя внимание исследовательской, познавательной деятельности. Мы с ним созвонились, познакомились, обменялись литературой, провели для сотрудников части тематическую встречу и два совместных похода (они их называют экспедиции – М. А.) по достопримечательностям нашей округи.
За прошедшую зиму несколько раз созванивались. А в последний день июля Валерий Вячеславович сообщил, что 5 августа они собираются подняться к останкам двух американских истребителей «Аэрокобра», что со времён войны лежат недалеко от Витима. «При согласовании со своим руководством они намерены пойти туда большим коллективом кадровых офицеров», – продолжил начальник штаба. Спросил моего согласия на участие в данной экспедиции и уже на следующий день прислал макет памятной таблички, что планируют поставить на месте катастрофы с целью исправления на ней ошибок, корректировки текста. Третьего августа от него поступило фото этой таблички, которую в течение дня им изготовили в мастерской Ленска.
Ранним утром пятого августа их группа подъехала к Витиму. Для более равного распределения нагрузки два офицера пересели в мою лодку, и, выстроившись в кильватерную колонну, четыре моторки двинулись вверх по Лене.
На реке был почти полный штиль, лишь лёгкие слабые дуновения ветра иногда рябили водную гладь. Солнце пробивалось сквозь полупрозрачные облака, остатки утреннего тумана то поднимались вверх, то клочками прижимались к тенистым берегам. В их сырости порхали кулички, страшась коршунов, которые плавно барражировали в утренней свежести, высматривая себе добычу.
На подъезде к закрытому селу Усть-Чуя, на фоне колоритных береговых скал Валерий Вячеславович приостановил бег моторок, чтобы сделать видеозарисовки элемента похода для будущего фильма. От набегающего потока воздуха развёрнутые знамёна Русского географического общества и Службы специального контроля струились яркими полотнищами, а под ними вскипали пенные снежно-белые буруны волн от тяжёлых корпусов. «Да, давно Чуя не видела подобного парада», – с улыбкой мелькнула мысль.
Зная, что ход нашего каравана определён возможностью одной из лодок, выжимаю дроссель до отказа, разгоняя обороты своего мотора до максимальных семи тысяч. Стремительно уходим вперёд, чтобы заехать в устье речки Бобровка, впадающей в Лену чуть выше села Усть-Чуя.
Примерно в двадцати метрах впереди нас замечаем стремительный взлёт крикашей. Так местные охотники именуют крякву, самую крупную из перелётных уток, что встречаются у нас. Кстати, негласно её добыча считается наиболее почётной из других утиных.
Не зная о своей значимости в иерархии охотничьих трофеев, утки стремительно поднимаются с глади Бобровки. Их много. Из береговых кустов появляются всё новые и так же срываются в полёт. На фоне тёмной воды и зелени кустов, ярко освещённые солнцем, хорошо видны их мощные тела, красивое оперение на спине. Двадцать-двадцать пять уток стремительно скрываются за поворотом речки.
– Да, Валерий Вячеславович! Проспали вы такие замечательные кадры, – с понятной укоризной сетую спутнику.
– Кто мог знать, что случится такая встреча, – искренне сожалея, соглашается он.
– В прошлом году во время движения Елена Сергеевна (Платонова – работник Ленского музея – М. А.) в пути много фотографировала. И надо же, как только отложила фотоаппарат, мы почти наехали на лисицу, которая запуталась и никак не могла выбраться из высокой травы на месте брошенной деревни Рыси! Могли получиться хорошие кадры. До неё было буквально рукой подать, ведь мы, как и сегодня, ехали максимально близко к берегу, – подбадриваю спутника. – Ничего! Впереди ещё много интересного!
Залпом выпиваю кружку воды из речки, вторую. Наполняю её вновь и даю спутникам.
– Ух ты! Холодная! – удивляются офицеры.
И есть чему. Уличная температура много дней стоит далеко за плюс 20. Уже и сейчас ощущается, как солнце набирает силу, греет бок и спину всё сильней, а кристальная вода Бобровки почти ломит зубы своим холодом. Ямы её приустьевой части прекрасно просматриваются во всю глубину и вдаль по руслу. Исключительная чистота воды.
– А на Кавказе, в Гагре, ни в одном водотоке не встретил холодной, ледяной воды. И в горных ручьях на даче Сталина, и в колодце на горе Мамзышка она тёплая, – включая в себе кулика, делюсь сравнениями с попутчиками.
Тем временем приближаются отставшие. Валерий Вячеславович машет им рукой, чтобы ходом шли дальше, а сам фотографирует их бег. Смотрим за ними с теплотой: «Красиво идут!».
Так и есть. Солнце светит прямо на нас, проезжающие мимо корпуса видны с их теневой стороны. Отдельные ярко освещённые фрагменты формы, моторов, лобовых стёкол – будто вспышки ярких цветов на лесной поляне. По бортам каждой моторки взметаются широкие и высокие фонтаны выбитой днищами воды. Словно ослепительно белые крылья, они стремятся сорваться в полёт, но им чуточку не хватает сил, и они опадают на водную гладь, рассыпаясь мелким бисером…
Обогнав, занимаем место в голове кильватерной колонны.
Не могли оставить без внимания ещё одно из примечательных мест на берегу Лены. В километре от заброшенной деревни Садки на левом берегу из скалы бьют Вонькие ключи. Название сие они получили ещё в незапамятные времена за характерный запах сероводорода. Когда мы вышли на берег, по которому обильно струились родниковые воды, Марат, пассажир моей лодки, чуточку смущаясь, спросил: «Чем так пахнет»? Получив пояснение, всё же не спешил попить кристально прозрачной воды, бегущей в Лену по крутой осыпи камней с характерным белесым налётом.
Когда все лодки остановились рядом, удалось увидеть состав нашего отряда. Со мной – четырнадцать человек. Погоны от лейтенантов до подполковников. Младшие офицеры – молодые, высокие как на подбор, статные. Типовое обмундирование. Начальник штаба замечает отсутствие ремня на одном из спутников, указывает привести форму в соответствие. Исполняется сразу. Дисциплина!
Затем берётся за видеосъёмку.
Забавный и трогательный момент нашего общения с природой, когда коптер поднимается вверх. Белопоясные стрижи (могу ошибаться в орнитологических познаниях – М. А.), что гнездятся в складках береговых утёсов, приходят в возмущение. Это видно невооружённым взглядом. Во-первых, они перестают рассыпать по округе пронзительный свист, которым всегда сопровождают свои полёты. Во-вторых, сбились в стаю и, поднявшись выше машины, оттянулись к середине реки. Когда летающая камера возвращается к нам, они переходят в обычный полёт. Но как только коптер взмывает ввысь, стрижи вновь выше него и в сторону. Чужак в стае! Чужак, который не отвечает на их запросы. Отдельные птицы вначале словно исследуют его, вызывая на контакт, а затем натурально атакуют с явным намерением стегануть пришельца крылом. Их становится всё больше. Похоже, сейчас вся стая пойдет в атаку.
– Валерий Вячеславович, возвращай машину на базу, пока они её не сбили, – смеёмся мы над увиденным.
Действительно, для птиц это, как НЛО для человека. Своих собратьев они отличают, понимают, соседствуют. А тут – какая-то закавыка летает, монотонно жужжит, но не подаёт привычных признаков их птичьего семейства. Есть от чего прийти в замешательство.
– А в объективе камеры заметно, как стрижи атакуют аппарат? – спрашиваем оператора.
– Да, отлично видно, – отвечает Валерий Вячеславович.
– Классно! – восторгаются молодые офицеры.
Воды попили, аппарат приземлился, его упаковали, пора двигаться к главной цели экспедиции. Рассаживаемся по моторным лодкам и через десять минут причаливаем к правому берегу, где начинается пеший поход.
В рюкзаки укладывают всё необходимое. Один берёт треногу для таблички, другие – свёрнутые пока флаги, и мы выдвигаемся.
Метров сто маршрут идёт вверх по очень крутому склону обычного леса с большой подушкой мха. Автор, как провожатый, пока впереди. Но выйдя на каменистую осыпь, что тянется вдоль всего подножия скалы, и увидев указанный промежуточный пункт следования – верхнюю кромку курумника (глыбовый развал, что тянется от вершины утеса к реке – М. А.), молодые офицеры ходом пошли вперёд.
– Врубили пятую повышенную (так водители-дальнобойщики в обиходе называют быструю езду – М. А.), – поделился впечатлением отстающего с рядом идущими Алексеем Барановым и Верой Владимировной.
– Согласилась пойти на гору только зная, что этот путь уже проходили люди, – переводя дух, делится она впечатлениями. – Иначе бы не пошла.
Она – единственная женщина этого похода, но без поблажек: полный комплект формы, ботинки, военное кепи, ремень – беспрекословно.
С частыми остановками поднимаемся. Крутизна склона велика. Вроде бы сделал много шагов, но вперёд продвигаешься малозаметно. Совершенно точно, как вверх по лестнице. Да ещё практически все камни курумника «живые», твёрдой опоры от них не получишь. Подводят один за другим. И в общем-то не тяжёлый рюкзак так и норовит потянуть назад, чуть только разогнёшь спину. В отдельные моменты кажется, что проще подниматься, в том числе – при помощи рук. На всех четырёх конечностях, но шаг за шагом поднимаемся.
С осыпи открываются всё более красивые виды Лены вверх и вниз по течению. С такого расстояния, беззвучные, идут гружёные корабли, редкие моторные лодки. Кильватерная колонна матёрых Рысинских островов хорошо видна. Пробивший себе брешь в прибрежных ленских скалах ручей Накипной. С правого берега его словно охраняет скала в виде поднятой вертикально правой ладони человека. Каменные пальцы отвесного утеса плотно сжаты. Уходящий в бескрайность горизонта зелёный ковер ленской тайги растворяется в небосклоне. Солнце припекает всё сильней. Над головой беспрестанно четвёрка кречетов с криком барражирует пространство в волнении от вторжения чужаков в область их гнездования. Идиллия.
Вот мы на вершине. Пятнадцать минут – отдых. Совместное фото, и снова в путь старым горельником.
Так совпало, что в 1943 году две «Аэрокобры» столкнулись и упали на это место. Затем, в послевоенное время, именно оно стало точкой сооружения ретранслятора, сеть которых строилась по Лене в частности. Многие помнят высокие мачты таких антенн в Визирном, над Пеледуем, в Песковой и эту, в Рысях. Теперь их нет: службу упразднили, а мачты уронили сборщики металлолома…
От самолётов тоже мало что осталось. К сожалению.
Когда солдаты строили ретранслятор, они винт одного истребителя замуровали на небольшом скальном возвышении, что на краю плоской вершины. Затем было несколько экспедиций, которые вывозили детали самолётов – кто что хотел. Выдрали и этот винт. Увезли. Остался пока только сильно обгоревший в пламени двенадцатицилиндровый V-образный двигатель одного истребителя, топливный бак другого и мелкие фрагменты деталей фюзеляжей…
На это место в прошедшем 2022 году на военно-транспортном вертолете Ми-26 прилетала экспедиция РГО и МО РФ. Они привезли с собой и установили на каменном взлобке обелиск майору Морозову П. Ф., погибшему в момент столкновения самолётов.
Валерий Вячеславович вновь запускает аппарат, а мне предлагает рассказать историю катастрофы личному составу:
– Вот так предметно, мы её не знаем. Только по Интернет-сообщениям, заочно, – говорит он.
Офицеры внимательно слушают, посматривая кто в горизонт, кто в окружающие нас остатки строений, кто в тайгу. Изредка взглядывают на рассказчика, переспрашивают, уточняют.
Коротко повествую им обстоятельства происшествия со всеми белыми пятнами и противоречиями, что были изложены в ранних публикациях. Несоответствий там встречается много. Один и тот же автор, например, пишет дату и 6 октября, и 6 ноября. Всплывает и другое число. Буквально «режет глаз» антагонизм: местный житель Габидуллин М. А. (его фамилию вообще натурально перевирают – кто по незнанию, кто от глупости своей – М. А.) вывез живого лейтенанта Федотова И. А. на нарточке, то есть по снегу, и тут же сам пишет, что за лётчиком на следующий день приехали глиссеры. Значит, льда на реке не было. А как он мог тогда тянуть нарты?
И так далее.
На месте катастрофы истребителей совершенно в ином свете увиделось знание о том, что здесь, над мирной землёй, вдали от фронта, лётчики Первой перегоночной авиадивизии каждый свой перелёт находились в смертельной опасности, и многих она поймала в свои лапы. 115 лётчиков погибли. Многие из них не найдены до сих пор.
Берега Лены, над которыми, в том числе, проходила трасса АЛСИБ, были мало-мальски заселены, и у лётчиков была призрачная надежда на спасение в случае аварийной посадки при отказе техники. С лейтенантом Федотовым Иваном она сработала. Он упал недалеко от деревни Рыси, и его спас Михаил Ахметович Габидуллин. А в горах Верхоянья на востоке Якутии, над Колымой, Чукоткой при падении самолёта спастись было невозможно. На сотни километров простирались совершенно необжитые места. Некому было там прийти на помощь…
Но настало время определяться с местом установки памятной таблички. Возле строений и остатков самолёта Морозова П. Ф. – никому не глянулось. Тем более, что перед началом строительства, при расчистке площадки бульдозером их, простите за тяжёлые слова, столкнули на край и частично завалили землёй. Утёс, на который планировали военные, прошлым летом вторично за свою жизнь нашёл воплощение в установленном на нём обелиске погибшему лётчику.
– Давайте на месте падения второго самолёта. Мы же изначально хотели знаком отметить конкретную точку падения хотя бы одного истребителя. Его же останки не перемещали, – отстаивает свою мысль начальник штаба.
– Пойдём, посмотрим, – предлагаю личному составу.
Подходим, осматриваемся. Видно, что офицерам не очень по душе и это место установки, но пока в спор с командиром не вступают.
– Вот именно здесь ваш знак не будет играть никакой роли. В глухой тайге. Кто найдёт это место, кроме нас с вами? – пытаюсь взять инициативу в свои руки. – Словно спрятали. Тем более, что на табличке упомянуты оба лётчика и подробнее изложены обстоятельства происшествия. Она не для тайны где-то в лесу, а для информации тем, кто сюда придёт. Предлагаю поставить её через дорогу от обелиска на той красивой каменистой поляне. Получится символично: обелиск – над местом гибели военного летчика, ваша табличка – символ над местом катастрофы в целом.
– Но там не сможем вкопать треногу. Мы её специально делали высокой. А на поляне, где вы предлагаете, плоская скала. Никак.
– Валерий Вячеславович, мы её загнём по нужной высоте, а хвост заложим камнями, – уже воодушевившись окончательно, атакую его возражения.
– Вы что! Такой прочный прут не сможем так просто согнуть в этих условиях, – возражает Валерий, скорее, в поисках пути решения, а не из ортодоксального противостояния.
– Валерий Вячеславович! На месте спиленной мачты ретранслятора столько монолитного неподвижного железа, что не вижу никаких препятствий. Найдём две точки опоры и согнём за милую душу! И напрасно вы сомневаетесь в силе своих подчинённых. Что таким молодцам какой-то пруток? Шерлок Холмс в одни руки подобный гнул, – поймав окончательно ситуацию, дожимаю её.
Возвращаемся к месту, где стоит обелиск, по пути буквально одним нажатием сгибаем прут под углом 90 градусов. Подобрав валяющийся здесь после демонтажа электростанции приличного размера гаечный ключ, одним ударом сбиваю короткий пруток, что был крест-накрест приварен для остойчивости в основании подставки. Ещё раз осмотревшись, начальник штаба показывает точку. Все остальные, как мураши, с разных сторон стали приносить камни, которыми он выложил подобие пирамиды. Из рюкзака появляются мраморная табличка, крепёжные болтики. Минута – и она на месте. К ней ложатся цветы, по сто граммов водки под горбушками хлеба у пирамиды и обелиска…
По негромкой команде начальника штаба у пирамиды встаёт шеренга воинов современной России. «Головные уборы снять!», – звучит приказ. Из переносного портативного динамика доносится стук метронома. Офицеры, склонив головы, стоят в Минуту молчания над местом катастрофы двух истребителей времён Великой Отечественной войны, над местом гибели лётчика – майора Морозова Павла Фёдоровича.
В этот солнечный, тёплый и почти безветренный день, глядя со стороны на пирамиду, на строй молодых офицеров Российской армии, которые, как внуки, пришли почтить и закрепить память о солдатах и офицерах прошедшей войны, понимаю, как в груди сжимается ком отчаяния, что не сберегли, призабыли мы, потомки, это место катастрофы. Неуважительно отнеслись. Застывшая в скорбном молчании шеренга военнослужащих своим видом будоражит сознание, обостряет чувства. Мороз по коже. Словно от далёких предков вздымается загривок, точно при страшной опасности или отчаянном душевном порыве солдата в момент штыковой атаки. Мелькнула мысль сожаления и о собственных погонах старшего лейтенанта автомобильных войск, которые, ни разу не надетые, остались в райвоенкомате. Тут же примешивается волна благодарности к спутникам, что не просто туристами поглазеть, а в дань памяти и уважения поднялись сюда.
Может, это и есть дух Родины…
По пути следования домой с Валерием Вячеславовичем ещё и ещё раз возвращались к обсуждению трагедии самолётов. Неожиданно пришла мысль: а почему мы забываем про школу? Ведь это реальная возможность живого патриотического воспитания. Реальная история времён войны не по книжкам или Интернету, а на конкретном месте. В шаговой доступности от Витима. Хотя Витимский аэропорт своим рождением обязан именно АЛСИБ, в нём не осталось ничего из тех военных лет. А здесь она лежит, почти забытая.
Визави горячо поддержал такую идею.
И в первый же рабочий день недели автор пришёл к директору Витимской школы Данилову с предложением организовать походы школьников на место падения истребителей.
– Конечно, да! – горячо воскликнул Нюргун Владимирович. – Я сам с удовольствием пойду. Это же такая интересная история!
– Для школьников будет реальная возможность прикоснуться к войне и с большим пониманием проводить исследования по стиранию белых пятен и противоречий в этом происшествии, – продолжил автор.
– Конечно, это же серьёзный объём для исследовательской работы учеников на будущее. И планы патриотического воспитания школы будут иметь серьёзную практическую поддержку, – согласился директор, сам в недавнем прошлом – ученик одной из школ города Якутска.
P.S. Наметили дату – 16 сентября. Если исполнительность взрослых будет достойной, то следующую публикацию читателю представят уже сами школьники.
Михаил Амузинский
8 августа 2023 г.
Фото автора:
- Кильватерная колонна моторных лодок.
- На вершине скалы, перед заключительным этапом восхождения.
- Обелиск 2022 года от РГО и МО России.
- На месте падения самолёта лейтенанта Федотова И. А.
- Минута молчания.
- Заключительное фото.